Ужасно злюсь.
Друг соблюдает рамадан. Выглядит, как ходячая смерть, чувствует себя соответственно.
А я…я падаю в свои витально-ведьминские части, которые еще со времен святой, прости Господи, инквизиции, искренне не могут понять, в какой момент идея огромной и всепронизывающей, той, что никогда не перестает, обрела такие формы.
Бог, распятый на кресте.
Бог, которому важно, чтобы ты истязал свое тело.
Бог, говорящий «женщина - греховна».
Бог, заставляющий нас разделять Живое на «своих» и «чужих».
Бог, утверждающий «у животных нет души».
Бог, которому важнее, чтобы ты соблюдал правила, а не чтобы в твоем сердце пела радость.
Когда-нибудь люди поймут, что добродетель определяется тем, что мы создали и кого согрели, а не тем, от чего удержались и отказались.
где-то там Далай Лама улыбается в ответ на улыбку своего бога и ест печеньку
А я дышу и утешаю те свои части, которые падают в беспомощность перед ликом не-любви под маской добродетели.
Я дышу и контейнирую те из них, что злятся, повторяя, как мантру: «эта боль остановится на мне и не пойдет дальше».
Я дышу и смеюсь, когда что-то неизмеримо большее во мне смотрит на все это, как на игру, опыт, бесконечный процесс познания.
Но, черт возьми.
«Если бог есть Любовь, то на что мне Господень гроб?».
